Мы напросились в гости кхудожественному руководителю театра «У Никитских ворот» Марку Розовскому во время его встречи со студентами журфака. Он пригласил. В назначенное время мы пришли к служебному входу театра. На охране уже были готовы к нашему визиту. Нам указали в сторону лестницы, сказав, что Марк Григорьевич сейчас на репетиции и ждет нас в зрительном зале Новой сцены.

Найти вход самостоятельно для нас оказалось непосильной задачей. Мы сразу заблудились в многочисленных коридорах. Спас нас Розовский: нашел и отвел в зал, где в это время проходила репетиция спектакля «Папа, мама, я и Сталин». На сцене выставляли свет.

Когда репетиция закончилась, Марк Григорьевич повел нас по тем длинным коридорам, где мы плутали. Стены выкрашены советской желтой краской, но порой встречаются закоулки в темно-синем оформлении. Они достаточно узкие, разом могут пройти два человека, не больше. На стенах висят фотографии артистов и сцен спектаклей.
Розовский передвигается по этим катакомбам легко, быстро, по-домашнему. С ним все здороваются, он всем улыбается и жмет руки. И незаметно мы оказываемся на Старой сцене, где около 30 лет назад был поставлен первый спектакль.

Минуя очередную лестницу, заставленную реквизитом, мы пробираемся в следующее помещение. Это репетиционный зал. Здесь актеры отрабатывают тексты. Здесь же неожиданно стоит стол для настольного тенниса и тренажеры.

Для того, чтобы попасть в нашу следующую точку, пришлось проехаться на лифте. Кстати, почему-то именно в этом лифте было безумно холодно. Марк Григорьевич сказал, что такая температура только здесь. А почему, он и сам не знает. Как только мы вышли из лифта, увидели светлые длинные коридоры со множеством дверей. Каждая с табличкой: « Главный бухгалтер», «Администратор», «Гримёрная»… Мы заходим туда, где написано «Артистическая».

Пока мы шли, раздумывая над тем, что по этим коридорам практически никогда не ходили студенты, и над тем, что Марк Григорьевич нашел время показать нам все лично, несмотря на то, что у него постоянно звонит телефон, мы дошли до кабинета с табличкой «Художественный руководитель». Он, словно смущаясь, пригласил нас к себе. Первое, что бросилось в глаза, это светло-зеленые стены, увешанные картинками, афишами прошлых лет, фотографиями Розовского и членов его семьи. В самом центре стоит большой стол, заваленный тоннами книг, статуэток и фигурок. В углу стоит коричневый кожаный диван, а напротив него - небольшая тумба из красного дерева, на которой так же буквально свалены в кучу DVD-проигрыватель, статуэтка Сталина, фуражка моряка, Благодарственное письмо и деревянные вешалки для пиджаков. Сам Марк Григорьевич сразу сел за стол, словно мы пришли к нему на прием, и стал рассказывать про каждую афишу, висевшую на стене «как память».

Мы долго говорили о профессии журналиста, о современном театре, о роли телевидения в жизни аудитории, о том, что должен нести современный спектакль и о приемах сторителлинга. Когда диктофон уже был выключен, Марк Григорьевич еще долго рассказывал, как к нему приходят его дети, как он любит свой театр, и как, непременно, ждет нас снова в гости. Но теперь уже в качестве зрителей.